Рынок нефти реагирует на эскалацию на Ближнем Востоке

— Здесь нет никаких препятствий именно с точки зрения способности Ирана в военном смысле это сделать, и мы прекрасно понимаем, насколько важен Ормузский пролив с точки зрения мировой торговли нефтью и газом. Через Ормуз в сутки транспортируется более 16 млн баррелей нефти и конденсата. Более 25% мировой торговли нефтью, более 20% мировой торговли СПГ — это все Ормуз. Поэтому, безусловно, это очень чувствительный вопрос. Я бы не стал делать прогнозы 200 или 300 долларов — тут можно фантазировать до бесконечности. Очевидно, что это будет резкий скачок и это точно будет трехзначное значение. Но ключевой вопрос не только в том, может ли Иран это сделать, а захочет ли. Если Иран начнет перекрытие залива, это означает вовлечение Соединенных Штатов в конфликт. Очевидно, что США заблокируют поставки и иранской нефти тоже. И это тот риск, который Иран должен учитывать. Но самый главный риск — как раз в Соединенных Штатах. У меня пока возникает ощущение, что Иран не хотел бы вовлечения США именно в военную часть этого конфликта. И мы видим, что США пока находятся относительно в стороне, потому что все понимают потенциал американского флота — это может серьезно изменить военный баланс сил. Перекрытие Ормуза — чувствительное решение, на которое США не могут не отреагировать. Я думаю, что Иран, по крайней мере на первых порах, может пойти на задержание каких-то танкеров. Это будет сигнал, что Иран готов размышлять о следующих шагах эскалации.

— Интересно, будет ли работать снижение ценового коридора, который хочет утвердить «семерка», а также возможный закон Линдси Грэма (внесен в РФ в список террористов и экстремистов. — BFM)?

— С предельной ценой на нефть происходит довольно смешная картина, напоминающая игру в крота. Как только страны G7 пытаются что-то предпринять на мировом рынке, все радикально меняется и возникает вопрос: а нужно ли это делать? Печальное для нас падение стоимости нефти показало, что цена на российскую нефть ушла ниже потолка. Естественно, возник вопрос: в чем тогда его смысл? Тогда европейские страны начали подталкивать «семерку» к понижению потолка, но все уперлось в позицию США. Сейчас точка зрения Трампа ясна: он считает, что России показали санкционную дубинку, но пока применять ее не время. Он считает, что надо дать России возможность показать готовность к продолжению мирного процесса на Украине. Собственно, в Канаде стартует саммит G7. Вопрос о снижении потолка должен обсуждаться, но западная пресса полна утечек, что США против. А без США потолок цен снижен быть не может. Пока все обсуждали и готовились к саммиту в Канаде, цены резко пошли вверх. Ориентируемся, допустим, по Brent на цену в 75 долларов за баррель. Дисконт составляет сейчас, если брать Dated Brent — корзину Северного моря — и Urals FOB, порядка 13 долларов по Приморску. Соответственно, очевидно, что при цене 75 долларов по Brent, Urals FOB уже выше 60 долларов. Получается, что какой смысл снижать прайс-кэп? По идее, он должен действовать.